Виктор, отошедший от дел «бригадир» одной из дальневосточных преступных группировок, рассказывал мне, что, когда он вез из цыганского поселка очередную партию наркотиков в свой город, то всегда выбирал дорогу в обход церкви, которая стояла на пути, объезжая ее по окольным улицам. «Почему?», — спросил я его. «Да я думал, что так он меня не увидит». — «Кто, Витек?» — «Ну, Бог, кто же еще?!»
Намеренно начинаю разговор на важную для меня тему с высокой ноты. Потому что честность с собой — это большой масштаб, про глубинное и значимое. Тема важнейшая, но необъятная. Поэтому то, что я здесь не скажу, вы доскажете себе сами.
Открытость внутрь и наверх
Правдивость и честность с собой — разные вещи, хотя они и связаны. Правдивость — это перед другими, открытость в стороны и вокруг. Честность с самим собой — это открытость внутрь и наверх. Правдивость следует за честностью, а не наоборот.
Кажется, честность с собой — это просто. Она либо есть, либо нет. Но проверяется это только житейской практикой.
Одновременно честность с собой — это сложно. Мало в чем мы добиваемся таких высот, как во лжи самим себе. Пушкинское «Я сам обманываться рад», — привычный психический вывих многих. Честность с собой нужна тому, для кого страшнее бежать от жизни, чем бежать к ней.
Вот история моего близкого знакомого. Однажды семейный психолог предложил ему и его жене, с которой он прожил пятнадцать лет, и их отношения трещали по швам, такое упражнение. Он усадил их на стулья лицом друг к другу. Сначала муж должен был в глаза жене подробно описать, какая она — ее характер, привычки (например, распорядок жизни, любимые цвета, блюда, одежда, книги и т. п.), предпочтения в области искусства, убеждения и т. п. Потом она должна была так же описать мужу его самого.
«Мой рассказ — сказал мне знакомый, — как я заметил, ей определенно не понравился». Когда же жена стала рассказывать ему о нем, он тоже себя мало узнавал. А потом каждый из них по просьбе психолога описал сам себя, какими они себя представляли. И это стало для супружеской пары последним ударом — их описания не соответствовали их представлениям друг о друге.
Мой знакомый был как громом поражен — получалось, что он столько лет прожил рядом не с реальным, а выдуманным им человеком! Он общался с фантомом, не понимая и толком не зная (да и по-настоящему не желая узнать) свою жену. И жена была, мало сказать, неприятно удивлена — ведь оказалось, что и она жила с чужим человеком. «Но что интересно, — добавил в конце своего рассказа мой знакомый, — я об этом не могу забыть до сих пор, хотя с того случая прошло много времени, а у нее уже через месяц все выветрилось из памяти, будто ничего не случилось! Ну, с тех пор как-то живем, хотя так ничего и не склеилось…».
Так вышло, что потом мне удалось поговорить с его женой. И я, с разрешения мужа, напомнил ей о той злополучной психологической сессии. «Да, было. Обидно, конечно, — сказала мне она. — Ну и что? Зачем мне об этом думать, если эта правда доведет нас до развода? Побудем вместе, сколько сможем. И во всяких психологических фокусах я не хочу разбираться». Я принял ее ответ молча. И, если честно, перестал сочувствовать эти людям. Мне не их, а только о них было искренне жаль. Дело же не в том, что между супругами возникла проблема неконтакта. Это поправимо. Трагичная суть этой истории в том, что пятнадцать лет они буквально убивают себя фальшью, миражами — и не желают (ленятся? боятся?) положить этому конец.
Мне нравится повторять эту мысль Олдоса Хаксли: опыт — это не то, что с нами произошло, а то, что мы сделали с тем, что произошло. Да, человек по природе своей не может отказаться от интерпретаций. Но, во-первых, надо всегда помнить, что-то, что происходит, — это всего лишь мое вИдение того, что происходит, сформированное моими шаблонами мышления, привычками, пристрастиями, страхами и хотелками. А, во-вторых, правильно было бы мне постараться настроить свою душевную оптику на предельно возможную резкость, избавив картинку от эмоционально-ментальной шелухи.
Мудрая и добрая волшебница, руководитель Европейского тренингового центра «Берег Силы», психолог Надежда Владиславова как-то написала:
«Внутренний манипулятор перекрывает вам доступ к вашим чувствам, к возможности жить в соответствии со своими интересами. Он перекрывает доступ к самоидентификации. Только победив внутреннего манипулятора, который, находясь в нашей голове, диктует нам, как жить, мы сможем построить свою настоящую жизнь».
И для этой победы нужны сильное желание, возникающее, как правило, в результате атак «жареного петуха» в известное место, решимость, смелость и постоянная рефлексия по поводу того, не возвращается ли ко мне отработанный воспитанием и временем навык опять себя задурить. (По этому поводу советую вспомнить поучительный фильм «Адвокат дьявола»).
Однако и выигрыш серьезный — улучшение качества нашего существования. Из честности с самим собой естественным образом рождается восприятие любых жизненных событий как необходимых испытаний и важных уроков, а значит — как удач.
Видеть, слышать, чувствовать. И думать, что это значит
«Почему моя жизнь складывается именно так, как складывается?». Простой, вроде бы, вопрос. Но сколько же иной раз нужно внутреннего равновесия, уверенности в себе и даже мужества, чтобы себе на него ответить! Честность с собой — это прежде всего без выдумок признавать то, что в твоей реальности происходит. А это значит — отдавать себе отчет, что ты видишь то, что видишь, слышишь то, что слышишь, чувствуешь то, что чувствуешь. И стараться понять — почему так, ради чего это тебе дается.
Обратите внимание: честность с собой — это не только про то, что ты думаешь, но и про многоцветье твоих переживаний. Запоминается только прочувствованное. Так формируется опыт.
Мы признаем за собой право и обязанность чувствовать. И не только радоваться, умиляться, испытывать нежность, но и печалиться, стыдиться, негодовать, оскорбляться. Нечто происходит — и к тебе обязательно приходят чувства. Восторг и умиление, покой и удовлетворение, разочарование или злость… Все эти переживания не плохи и не хороши — они просто есть.
Но еще Апостол Павел говорил: «Все мне позволительно, но не все полезно». И вопрос в том, какие чувства культивировать, поддерживать в себе. Те, которые тебя ослабляют, ослепляют, оглупляют — или те, которые делают тебя сильнее, прозорливее и привлекательнее? Те, которые превращают тебя в щепку в круговороте бытия или те, которые открывают глубины твоего внутреннего пространства — интуиции, совести и любви?
Если что-то проявилось в поле твоего внимания, — значит, этому «чему-то» пришло время, настала пора ему проявиться. Это сигнал, посланный лично тебе. Что заметил или услышал, идеи или воспоминания, переживания или интуитивные предчувствия — все, что по каким-то причинам входит в твою жизнь, то в твоем мире и происходит. Один близкий мне человек, на которого я равняюсь, иногда видит вещие сны — и мне их рассказывает. Чей он теперь, этот сон? Его. Но одновременно уже и мой, коль я об этом узнал. Рассказ этого человека и связанные с ним мои мысли и чувства — это часть уже моего личного опыта. «Происходит» — это то, что в тебя попало и как-то тобой освоено.
Честность с самим собой — это значит признаваться себе, какой мир меня окружает, каков я в реальности и кто я в этом мире. Для «Homo sapiens sapiens» (человека чрезмерно разумного, я бы сказал) оказалось самым сложным отличать то, что он видит, слышит и ощущает, от того, что он думает, от своих оторванных от реальности фантазий. Для нас с вами честность с собой — это прежде всего отказ от иллюзорного мира.
Что необходимо для этого? Отслеживать свои положительные и отрицательные галлюцинации и избавляться от них. Иначе говоря, не позволять себе думать, что нечто существует или происходит, если на деле этого нет. И наоборот. Никогда не делать вид, что ничего не происходит, если что-то происходит. А если происходит, хочешь — не хочешь, а приходится как-то реагировать.
Хотя реакции, естественно, бывают разные. Если другой совершил что-то, что тебя «напрягло», огорчило, но ты почему-то не можешь обсудить это с ним — все равно хотя бы покажи, что тебе не все равно, что ты это заметил.
Если что-то проявилось в поле твоего внимания, — значит, этому «чему-то» пришло время, настала пора ему проявиться. Это сигнал, посланный лично тебе. Что заметил или услышал, идеи или воспоминания, переживания или интуитивные предчувствия — все, что по каким-то причинам входит в твою жизнь, то в твоем мире и происходит. Один близкий мне человек, на которого я равняюсь, иногда видит вещие сны — и мне их рассказывает. Чей он теперь, этот сон? Его. Но одновременно уже и мой, коль я об этом узнал. Рассказ этого человека и связанные с ним мои мысли и чувства — это часть уже моего личного опыта. «Происходит» — это то, что в тебя попало и как-то тобой освоено.
Честность с самим собой — это значит признаваться себе, какой мир меня окружает, каков я в реальности и кто я в этом мире. Для «Homo sapiens sapiens» (человека чрезмерно разумного, я бы сказал) оказалось самым сложным отличать то, что он видит, слышит и ощущает, от того, что он думает, от своих оторванных от реальности фантазий. Для нас с вами честность с собой — это прежде всего отказ от иллюзорного мира.
Что необходимо для этого? Отслеживать свои положительные и отрицательные галлюцинации и избавляться от них. Иначе говоря, не позволять себе думать, что нечто существует или происходит, если на деле этого нет. И наоборот. Никогда не делать вид, что ничего не происходит, если что-то происходит. А если происходит, хочешь — не хочешь, а приходится как-то реагировать.
Хотя реакции, естественно, бывают разные. Если другой совершил что-то, что тебя «напрягло», огорчило, но ты почему-то не можешь обсудить это с ним — все равно хотя бы покажи, что тебе не все равно, что ты это заметил.
Плюс любовь
Честность с собой — это вовсе не предъявляемый самому себе неумолимый счет. Иначе многие из нас утонули бы в самообвинениях, что чего-то не смогли, не совершили (хотя могли и должны были совершить). Честность с собой невозможна без любви к себе, без сочувствия к себе, без прощения себя. А они возникают из осознания как своих недостатков, так и достоинств. Из их понимания и принятия.
Честность с собой исключает неудовлетворенность и обиду на природу или судьбу. В твоих недостатках нет твоей вины, как в твоих достоинствах нет твоей заслуги. А есть просто предложение Свыше как-то с этими своими особенностями поступать.
Человек по натуре своей дисгармоничен. Ему неуютно в собственной дисгармонии, и он пытается от нее освободиться. Дисгармония — постоянный стимул к его развитию. В глубине души мы знаем, что гармония для нас не только притягательна, но и возможна, и стремимся к ней. Честность с собой — это условие наших изменений и роста.
Честность и нечестность с собой рождаются на уровне мотивации. Дело не в том, каким вы признаете себя — совершенным или убогим. Дело в том, зачем вы это делаете.
Честность с собой исключает неудовлетворенность и обиду на природу или судьбу. В твоих недостатках нет твоей вины, как в твоих достоинствах нет твоей заслуги. А есть просто предложение Свыше как-то с этими своими особенностями поступать.
Человек по натуре своей дисгармоничен. Ему неуютно в собственной дисгармонии, и он пытается от нее освободиться. Дисгармония — постоянный стимул к его развитию. В глубине души мы знаем, что гармония для нас не только притягательна, но и возможна, и стремимся к ней. Честность с собой — это условие наших изменений и роста.
Честность и нечестность с собой рождаются на уровне мотивации. Дело не в том, каким вы признаете себя — совершенным или убогим. Дело в том, зачем вы это делаете.
«Посмотрим, что такое моя личность. Я дурен собой, неловок, нечистоплотен и светски необразован. Я раздражителен, скучен для других, нескромен, нетерпим (intolérant) и стыдлив, как ребенок. Я почти невежда. Что я знаю, тому я выучился кое-как сам, урывками, без связи, без толку и то так мало. Я невоздержан, нерешителен, непостоянен, глупо тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр. Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой привычкой. Я умен, но ум мой еще никогда ни на чем не был основательно испытан. У меня нет ни ума практического, ни ума светского, ни ума делового. Я честен, то есть я люблю добро, сделал привычку любить его; и когда отклоняюсь от него, бываю недоволен собой и возвращаюсь к нему с удовольствием; но есть вещи, которые я люблю больше добра, — славу. Я так честолюбив и так мало чувство это было удовлетворено, что часто, боюсь, я могу выбрать между славой и добродетелью первую, ежели бы мне пришлось выбирать из них. Да, я нескромен; оттого-то я горд в самом себе, а стыдлив и робок в свете».
Так писал в своем дневнике в июле 1854 года Лев Толстой. Тогда ему было 26 лет. И он состоял на военной службе. Как писателя его еще мало кто знал — только недавно была опубликована его первая повесть из автобиографической трилогии — «Детство», писалось «Отрочество», были начаты «Казаки»… Но Лев Николаевич (сообщу вам по секрету) всегда отлично, с любовью относился к себе, иногда даже лучше, чем заслуживал. И такие самокритичные признания в случае Толстого, вырастающего в Человека, были ничем иным как самопсихотерапией. И она, как мы знаем, оказалась плодотворной.
Не надо путать честную требовательность к себе с самобичеванием. Казнить себя за все грехи мира, ползать на брюхе — это не честность, а лукавый самообман, которой сродни гордыне. И назвать это просто «увиливанием от ответственности» было бы мягко. Объявление о своей ничтожности — это форменное хамство (от библейского Хама, сына Ноя, который проявил неуважение и неблагодарность к своему заслуженному отцу). Это хамский отказ от того, что даровано Богом.
В то же время самому себе, наедине с собой, не очень-то разумно твердить «Я классный!». Честность с собой означает признать весь свой объем, без изъяна. Как сказал литературный крестный Пушкина Гавриил Романович Державин, «Я царь — я раб — я червь — я бог!» (при этом «бог», понятно, с маленькой буквы). Полноценная личность многообразна, это причудливый пазл, частички которого разной формы и разного цвета.
Не надо путать честную требовательность к себе с самобичеванием. Казнить себя за все грехи мира, ползать на брюхе — это не честность, а лукавый самообман, которой сродни гордыне. И назвать это просто «увиливанием от ответственности» было бы мягко. Объявление о своей ничтожности — это форменное хамство (от библейского Хама, сына Ноя, который проявил неуважение и неблагодарность к своему заслуженному отцу). Это хамский отказ от того, что даровано Богом.
В то же время самому себе, наедине с собой, не очень-то разумно твердить «Я классный!». Честность с собой означает признать весь свой объем, без изъяна. Как сказал литературный крестный Пушкина Гавриил Романович Державин, «Я царь — я раб — я червь — я бог!» (при этом «бог», понятно, с маленькой буквы). Полноценная личность многообразна, это причудливый пазл, частички которого разной формы и разного цвета.
Осознанное существование
Честность с собой признает исключительно внутреннюю мораль. Если я уверен, что мотивы моих поступков добрые, благородные — я совершаю эти поступки, что бы кто вокруг ни говорил. Если я по глупости или принуждению сделал что-то постыдное, я не пытаюсь выгородить себя, а без фальшивых оправданий отдаю себе отчет, что произошло, — чтобы минимизировать ущерб и впредь этого избегать.
Осознанность существования — вот что важно. Поэтому честность с самим собой неотделима от самоисследования.
В сообществе Анонимных Алкоголиков (эти сообщества бывают разные — наркоманов, курильщиков, трудоголиков, обжор и т. п., но суть одна) я познакомился с эффективной практикой осознанности.
Скажем, выздоравливающий от зависимости человек вынужденно попадает за праздничный стол, хотя в АА этого советуют избегать. Но всякое случается… Вокруг спиртное, компания выпивает. Может ли он здесь оставаться? Может. Но только до тех пор, пока отдает себе отчет — ради чего он здесь, чем занимается. Предположим, он пришел в гости, чтобы выразить уважение хозяину дома. Или повидаться-пообщаться с кем-нибудь из собравшихся, конкретным человеком, которого он может встретить только здесь. Или ему срочно нужно узнать последние новости. Или за праздничным столом он просто хочет вкусно поесть. Все это рациональные и абсолютно законные причины для участия человека, решившего «завязать», в празднике. И само по себе застолье для него не опасно, пока эти причины не исчерпаны и потребности не удовлетворены. Вот это как раз и нужно честно отслеживать. Потому что, когда дело сделано, — тут уже «стоп», красный свет! Выздоравливающему алкоголику следует из компании уходить.
Обычно те, кто практикуют такую строгую честность с собой, предпочитают особо не распространяться об этом, потому что это — интимный источник их жизненной силы, как иголка в кощеевом яйце. Я узнал об этом в АА, потому что откровенно, подробно и открыто о честности с собой, как о главном, если не единственном, пути к спасению, говорят только в различных сообществах Анонимных. Почему? Потому, что они объединяют тех, кто потерпел по жизни полный крах.
Честность с собой, безусловно, несовершенна. По своей человеческой природе она имеет дело не с истиной, а с «моей правдой, как я ее сейчас понимаю и чувствую». И она не приходит в готовом виде, раз и навсегда. Это текучее состояние. Честности с собой может быть больше или меньше. И главное — стремиться к честной позиции, свободной от компромиссов и вранья, от интеллектуальных выкрутасов. Честность с собой — это только стремление. Но это стремление к лучшему.
Осознанность существования — вот что важно. Поэтому честность с самим собой неотделима от самоисследования.
В сообществе Анонимных Алкоголиков (эти сообщества бывают разные — наркоманов, курильщиков, трудоголиков, обжор и т. п., но суть одна) я познакомился с эффективной практикой осознанности.
Скажем, выздоравливающий от зависимости человек вынужденно попадает за праздничный стол, хотя в АА этого советуют избегать. Но всякое случается… Вокруг спиртное, компания выпивает. Может ли он здесь оставаться? Может. Но только до тех пор, пока отдает себе отчет — ради чего он здесь, чем занимается. Предположим, он пришел в гости, чтобы выразить уважение хозяину дома. Или повидаться-пообщаться с кем-нибудь из собравшихся, конкретным человеком, которого он может встретить только здесь. Или ему срочно нужно узнать последние новости. Или за праздничным столом он просто хочет вкусно поесть. Все это рациональные и абсолютно законные причины для участия человека, решившего «завязать», в празднике. И само по себе застолье для него не опасно, пока эти причины не исчерпаны и потребности не удовлетворены. Вот это как раз и нужно честно отслеживать. Потому что, когда дело сделано, — тут уже «стоп», красный свет! Выздоравливающему алкоголику следует из компании уходить.
Обычно те, кто практикуют такую строгую честность с собой, предпочитают особо не распространяться об этом, потому что это — интимный источник их жизненной силы, как иголка в кощеевом яйце. Я узнал об этом в АА, потому что откровенно, подробно и открыто о честности с собой, как о главном, если не единственном, пути к спасению, говорят только в различных сообществах Анонимных. Почему? Потому, что они объединяют тех, кто потерпел по жизни полный крах.
Честность с собой, безусловно, несовершенна. По своей человеческой природе она имеет дело не с истиной, а с «моей правдой, как я ее сейчас понимаю и чувствую». И она не приходит в готовом виде, раз и навсегда. Это текучее состояние. Честности с собой может быть больше или меньше. И главное — стремиться к честной позиции, свободной от компромиссов и вранья, от интеллектуальных выкрутасов. Честность с собой — это только стремление. Но это стремление к лучшему.
Из ума, низведенного в сердце
Честность с собой свойственна живой природе, в том числе природе человека, как ее базовое свойство. Микробы, насекомые, грибы, птицы и звери всегда честны с собой. Это первозданное состояние любого живущего на Земле. Честность с собой — обязательное условие выживания, адаптации живого к окружающему миру и достойному (иногда говорят «успешному») существованию в нем.
…Ночью была сильная гроза, и утром на балконе санатория я обнаружил кучку глины — одно ласточкино гнездо обрушилось. Первая реакция: птичку жалко! Я поднял глаза. Остальные гнезда под скатом крыши уцелели. Почему? Видно, незадачливая ласточка устроила себе гнездо где-то не там или как-то не так. Она ошиблась. Но все окончилось более-менее хорошо (яиц и птенцов еще не было). Впредь птица точно будет умнее — или ее род прервется. И это единственно возможная мораль, диктуемая в данном случае природой, естественным ходом бытия и здравым смыслом.
Иное дело — у некоторых людей. Река Амур разлилась и затопила поселок на берегу. Ясно, что поселок стоял не на том месте. Наши предки никогда не строились у кромки больших и изменчивых водоемов — знали, что от них можно ждать неприятностей (в крайнем случае люди ставили дома на крутом берегу). Но потерпевшие, попавшие в зону затопления, стали требовать общественного сочувствия и денежных компенсаций от государства. Они обвиняли своих предшественников («колхоз дома здесь поставил»), они кляли на чем свет стоит климатические изменения, а заодно — и реку.
…Ночью была сильная гроза, и утром на балконе санатория я обнаружил кучку глины — одно ласточкино гнездо обрушилось. Первая реакция: птичку жалко! Я поднял глаза. Остальные гнезда под скатом крыши уцелели. Почему? Видно, незадачливая ласточка устроила себе гнездо где-то не там или как-то не так. Она ошиблась. Но все окончилось более-менее хорошо (яиц и птенцов еще не было). Впредь птица точно будет умнее — или ее род прервется. И это единственно возможная мораль, диктуемая в данном случае природой, естественным ходом бытия и здравым смыслом.
Иное дело — у некоторых людей. Река Амур разлилась и затопила поселок на берегу. Ясно, что поселок стоял не на том месте. Наши предки никогда не строились у кромки больших и изменчивых водоемов — знали, что от них можно ждать неприятностей (в крайнем случае люди ставили дома на крутом берегу). Но потерпевшие, попавшие в зону затопления, стали требовать общественного сочувствия и денежных компенсаций от государства. Они обвиняли своих предшественников («колхоз дома здесь поставил»), они кляли на чем свет стоит климатические изменения, а заодно — и реку.
Что это — глупость? хитрость? Возможно. Но в первую очередь — самообман. И он опять обернется бедой.
Честность с собой рождается не из ума, понимаемого как рациональный расчет, а из разума — из ума, низведенного в сердце. Если мы верим, что самостоятельно создаем свой мир, то честность с собой — основа легкого, крепкого, надежного миростроительства.
Честность с собой — это значит признаваться себе в истинных причинах своего отношения к людям, вещам и явлениям, в причинах своих симпатий и антипатий. Это помогает осознавать глубинные мотивы своих желаний, стремлений и поведения (то есть действий или отказа от них). Например, «Я хочу помогать людям». Почему?
Честность с собой, конечно, — это про личное, интимное, но одновременно про самое что ни на есть очевидное, первостепенное, сущностное. Честность с собой состоит в том, чтобы признать Духовную Первооснову нашего мира и, в то же время, свою взрослую и ответственную связь с Ней.
Честность с собой — это, как говорили праотцы, «ходить перед Богом», постоянно чувствуя Его присутствие, и отслеживать себя. Когда есть только ты и твоя Высшая Сила, и между вами — никого. Ни отца с матерью, ни мужа, ни жены, ни друга, ни священника, ни учителя, ни психолога.
Честность с собой — это мера, которой можно оценивать качество нашей здешней жизни. Честность с собой — это мера, которой нас измерят на Небесах.
Честность с собой — это значит признаваться себе в истинных причинах своего отношения к людям, вещам и явлениям, в причинах своих симпатий и антипатий. Это помогает осознавать глубинные мотивы своих желаний, стремлений и поведения (то есть действий или отказа от них). Например, «Я хочу помогать людям». Почему?
Честность с собой, конечно, — это про личное, интимное, но одновременно про самое что ни на есть очевидное, первостепенное, сущностное. Честность с собой состоит в том, чтобы признать Духовную Первооснову нашего мира и, в то же время, свою взрослую и ответственную связь с Ней.
Честность с собой — это, как говорили праотцы, «ходить перед Богом», постоянно чувствуя Его присутствие, и отслеживать себя. Когда есть только ты и твоя Высшая Сила, и между вами — никого. Ни отца с матерью, ни мужа, ни жены, ни друга, ни священника, ни учителя, ни психолога.
Честность с собой — это мера, которой можно оценивать качество нашей здешней жизни. Честность с собой — это мера, которой нас измерят на Небесах.
ВЛАДИМИР ВЛАДИСЛАВОВ
Приложение. Техника выявления истинных убеждений и ценностей
Ее приводит в одной из своих книг Дэвид Молден — блестящий специалист по НЛП в менеджменте. Расскажу по памяти.
Вначале Дэвид предлагает вам задать себе достаточно общий вопрос о своей работе. Что я особенно ценю в работе? Без чего она для меня потеряла бы большую долю своей привлекательности? (То есть, если бы этого не было, то я была/был бы гораздо менее доволен/довольна.) Что в ней есть такого особенного, без чего бы я, может, не смог/смогла бы оставаться на этой работе? (Или мне, как минимум, было бы гораздо хуже).
На первый вопрос достаточно одного ответа. Предположим, в результате: «У меня остается много свободного времени. В 9.00 начинаю, в 12.00 заканчиваю». Хорошо.
Следующий вопрос. И что эта ценность — именно вот то, что у меня остается много свободного времени, — мне дает? Тут требуется уже три ответа. Предположим, на вопросы отвечает женщина: «Я могу больше времени посвящать своим детям». «Я могу наконец заняться собой, например, читать книги». «Могу больше внимания уделять мужу и, когда он возвращается со своей работы, встречать его довольной, свежей и привлекательной». Отлично, зачтено.
Третий вопрос. В чем же я так убеждена, раз я ценю такие вещи? Если я ценю это: больше времени посвящать детям, больше времени уделять себе, в частности, чтению и встречать мужа довольной и привлекательной, — в чем мои принципы, моя вера? И на этот раз надо дать… пятнадцать ответов! Выявить по пять своих убеждений, которые стоят за каждой из трех ранее выявленных ценностей.
«Если это хорошо, что я больше времени могу посвящать своим детям, то я, скорее всего, убеждена, что детям нужно это внимание. И именно — от родной мамы. К тому же я думаю, что от общения со своими детьми я сама могу личностно вырасти. Допустим, что я также убеждена, что только женщина, которая уделяет достаточно времени детям, может называться матерью. И вообще чувствовать себя состоявшейся женщиной. Кроме того, я убеждена, что если буду уделять много времени детям, то окружающие это одобрят, меня будут ценить в семье. Так я оправдаю любовь и доверие мужа…» И т.д.
Вначале Дэвид предлагает вам задать себе достаточно общий вопрос о своей работе. Что я особенно ценю в работе? Без чего она для меня потеряла бы большую долю своей привлекательности? (То есть, если бы этого не было, то я была/был бы гораздо менее доволен/довольна.) Что в ней есть такого особенного, без чего бы я, может, не смог/смогла бы оставаться на этой работе? (Или мне, как минимум, было бы гораздо хуже).
На первый вопрос достаточно одного ответа. Предположим, в результате: «У меня остается много свободного времени. В 9.00 начинаю, в 12.00 заканчиваю». Хорошо.
Следующий вопрос. И что эта ценность — именно вот то, что у меня остается много свободного времени, — мне дает? Тут требуется уже три ответа. Предположим, на вопросы отвечает женщина: «Я могу больше времени посвящать своим детям». «Я могу наконец заняться собой, например, читать книги». «Могу больше внимания уделять мужу и, когда он возвращается со своей работы, встречать его довольной, свежей и привлекательной». Отлично, зачтено.
Третий вопрос. В чем же я так убеждена, раз я ценю такие вещи? Если я ценю это: больше времени посвящать детям, больше времени уделять себе, в частности, чтению и встречать мужа довольной и привлекательной, — в чем мои принципы, моя вера? И на этот раз надо дать… пятнадцать ответов! Выявить по пять своих убеждений, которые стоят за каждой из трех ранее выявленных ценностей.
«Если это хорошо, что я больше времени могу посвящать своим детям, то я, скорее всего, убеждена, что детям нужно это внимание. И именно — от родной мамы. К тому же я думаю, что от общения со своими детьми я сама могу личностно вырасти. Допустим, что я также убеждена, что только женщина, которая уделяет достаточно времени детям, может называться матерью. И вообще чувствовать себя состоявшейся женщиной. Кроме того, я убеждена, что если буду уделять много времени детям, то окружающие это одобрят, меня будут ценить в семье. Так я оправдаю любовь и доверие мужа…» И т.д.
И в конце Дэвид Молдэн говорит:
Просмотрите написанное и подумайте:
· Чем для вас полезны эти ценности?
· Что они вам, по сути, дают? Эта конкретная ценность и это конкретное убеждение — что для вас значит? (Можно оценить все «оптом» — получится быстрее и стереоскопичнее, а можно и в «розницу» — будет хоть и дольше, но глубже.)
· Возьмите более широкий масштаб — вообще, что мне по жизни от того, что я верю во все это?
При всем уважении к коллеге, лично я сформулировал бы самый первый итоговый вопрос по-другому.
· Вы действительно верите во все то, что здесь написали, выполняя эту технику? И, положа руку на сердце, можете ли сказать, что это и вправду ваши убеждения? Оправданы ли они вашей жизнью, вашим личным опытом, или вы некритично заимствовали это из опыта своей родительской семьи, из вашего окружения — детского сада, школы, или из тех же книг, которые любите читать, и т. п. Насколько вы сейчас честны с собой?
Только после ваших ответов на эти вопросы можно подумать о ценности заявленных убеждений.
А ведь может случиться и по-другому: «Нет, я на самом деле не верю, что только женщина, которая посвящает много времени детям, может называться состоявшейся».
И в этом случае вопросы следующие:
· Тогда почему вы все-таки до сих пор так держитесь за это убеждение, почему повторяете, как мантру? Что это вам дает? Какую полезную роль играло и, может быть, до сих пор играет это убеждение в вашей жизни?
· Как это убеждение можно (и, видимо, теперь нужно!) переформулировать точнее? Так, чтобы оно соответствовало вашей сегодняшней вере и в то же время выполняло для вас ту же позитивную роль, что и прежнее убеждение.
Любое из убеждений можно выявить, уточнить, переформулировать, сделав другие акценты. Мы обычно не занимаемся этим и довольствуемся тем, что нами управляют шаблоны и схемы. Мы не всегда задумываемся, насколько те убеждения и ценности, та вера, которые мы считаем «своими»", действительно можно назвать нашими.
Не отдаем себе отчет, как влияют на нас заимствованные нами из прошлого и уже безнадежно устаревшие ментальные штампы. Как они работают против нас и делают «ненашей» эту нашу единственную и неповторимую жизнь.
Не отдаем себе отчет, как влияют на нас заимствованные нами из прошлого и уже безнадежно устаревшие ментальные штампы. Как они работают против нас и делают «ненашей» эту нашу единственную и неповторимую жизнь.
