«Попса», — свысока заявляет мой сын, студент-музыкант. А мне нравится. «Миллион, миллион алых роз Из окна, из окна видишь ты…» Популярная песня нашего рижского композитора Раймонда Паулса и нашего московского поэта Андрея Вознесенского в очень точном исполнении молодой тогда, в 1983-м, певицы-актрисы Аллы Пугачевой. Простая? Да. Понятная? Да. Но примитивной (а именно этот смысл часто вкладывает молодежь в словечко «попса») ее не назовешь. Такие песни мурлычат себе под нос люди, выросшие в великой и многострадальной стране, по таким песням они узнают друг друга. «Темная ночь», «Когда весна придет, не знаю», «Есть только миг»… Песни-пароли, песни-маркеры, по ним мы отличаем «своих» от «чужих». Такая попса и по сей день — один из языков человеческого общения.
Мне повезло вырасти среди очень не похожих друг на друга людей. Многие мои родные, с которыми мы встречались на семейных застольях, были простыми работягами. Во двор дома Академии Наук, где я вырос, часто захаживали ребята из расположенных рядом так называемых «бараков» (в убогий поселок барачно-казарменного типа когда-то выселили всякий деклассированный элемент из района строительства Киевского вокзала в Москве).
Это были дурно пахнущие, угрюмые и драчливые подростки, уже со шрамами на коротко остриженных головах, оставленными время от времени выходящими из колоний их пьяными отцами и старшими братьями. Но для нас, детей интеллигенции, они были не только проблемой (эту проблему — не прятаться же по домам! — через синяки и мат, а все равно приходилось как-то решать), они были нашими товарищами по двору, а иногда и участниками наших игр.
Я учился в обычной средней школе среди мальчиков и девочек из рядовых семей, а после факультета журналистики уехал работать в Иваново, где моими героями стала рабочая и сельская молодежь. Но наряду с этим, как сотрудник газеты, я каждодневно имел дело с партийно-комсомольскими чиновниками и хозяйственниками, с инженерами и медиками, с учеными и художниками, с педагогами и журналистами.
У этих людей были свои привычки, традиции и способы самовыражения, они говорили на свойственных им языках — и я благодарен судьбе, что овладел этими языками. И у меня никогда не было проблем общения ни с дворником, ни с академиком.
Мой сын Александр, который считает старые советские песни «попсой», но с удовольствием ходит в кино на «Мстителей», потому что «сейчас это смотрят все», как-то заметил, что осваивать язык других людей прежде всего нужно, чтобы слиться с ними, раствориться среди них и… стать незаметным.
Вольному воля, но, конечно, в этом есть часть правды. Если мы и в самом деле желаем понять человека и быть понятыми им, нам нередко приходится, как говорят психологи, «присоединяться» к нему, забывать о своем «я», проявлять актерские таланты, преображаться и становиться другим — сохраняя при этом себя.
Понимаю, сыну явно не по душе пример его литературного тезки — Александра Чацкого из всем известной комедии А. Грибоедова «Горе от ума». Казалось бы, умный и честный юноша, бескомпромиссный обличитель рутины, фальши и приспособленчества. А чем все кончилось? У перпендикулярного великосветскому обществу героя друзей нет, а его невеста ушла к другому, близкому ей по духу… «Вон из Москвы! сюда я больше не ездок… Карету мне, карету!». И пошел искать по свету, «где оскорбленному есть чувству уголок». Но Чацкий как-то не заметил (и наши учителя литературы, зараженные вирусом фрондерства, тоже этого не замечали), что сам перед этим упорно оскорблял чувства и потенциальных друзей, и невесты, и всего уважаемого сообщества, куда его впустили по старой памяти. Мне этот юный невротичный скандалист, закономерно сочтенный в общественном мнении сумасшедшим, никогда не нравился.
Так что согласен: иной раз «раствориться», «стать незаметным» — дело хорошее. Но другая — не менее значимая — часть правды о пользе присоединении к мирам окружающих состоит в широчайших возможностях, которые оно открывает.
Для чего мы осваиваем все новые «языки», к чему стремимся? Вовсе не для того и не к тому, чтобы превратиться в другого и залипнуть в мимикрии. Мы стремимся, несмотря на все различия, стать единым целым с отличающимися от нас людьми и обрести в результате этого слияния доступ к иной реальности.
— Во-первых, открыть для себя пока неведомый опыт, мысли, чувства и состояния, которые могут нас обогатить.
— Во-вторых, приобщиться к новой для нас системе лиц и отношений, стать частью либо уже существующей, либо создаваемой нами самими новой общности (случайной тусовки, компании друзей, терапевтической группы, учебного или трудового коллектива, гражданской инициативы, политической организации, народа и т.п.), которая, по определению, обладает иными качествами и иными силами, чем в отдельности каждый из нас.
В итоге, благодаря совместным действиям, — клиенту психотерапевта стало лучше, школьники подготовили веселый праздничный концерт, картошка выкопана и уложена в овощехранилище (дома у нас сейчас, извините, уборка урожая), безответственные умники создали атомную бомбу, а политики и военные договорились ее не применять, участники авторского курса Надежды Владиславовой «На энергии счастья» в Европейском тренинговом центре «Берег Силы» напитались этой светлой энергией и на практике освоили, как помогать стать счастливее другим…
Есть и третья, поистине уникальная, возможность, возникающая с присоединением.
Это управление.
В НЛП присоединение называется «раппортом», потому что неотделимо от ведения (в том же смысле, что и «вести» машину). Раппорт — сильная позиция, в него и входят только для того, чтобы управлять. Управлять чем угодно: ситуацией, людьми, настроением, ценностными установками, здоровьем, жизнью — иначе говоря, системой. А управлять системой можно только в том случае, если ведущий присоединился к ней, стал ее частью. Причем, активным ее элементом.
Что значит «активным»?
Значит, имеющим цель, решительным, подвижным и способным к различным вариантам поведения. И, по возможности, незаметным.
В этом смысле меня поистине восхищает наш товарищ (надеюсь, он позволит мне называть себя так), во многих смыслах — коллега и один из лучших из известных мне коучей Филипп Гузенюк. Человек потрясающей работоспособности: 50 стратегических сессий по всему миру в год, индивидуальное консультирование, бесчисленные, и часто бесплатные, видеокурсы и вебинары в ЮТубе. Филипп — истинный управляющий, и учит управлению не только менеджеров, но и первых лиц крупного бизнеса. Но у каждого, кто общается с ним (а мы с женой наблюдаем Филиппа за работой довольно часто), создается впечатление, что встреча с тобой для него — подарок, что сейчас главный и авторитетный человек для него — ты, а выводы, к которым ты приходишь, слушая его, — это твои выводы.
В теории систем есть так называемый принцип необходимого разнообразия. Звучит он так: «Для успешного приспособления и выживания элементу системы требуется определенное количество гибкости, и эта гибкость должна быть пропорциональна возможным колебаниям неопределенности в остальной системе».
Колебаний и неопределенности у нас полно. А вот гибкости хватает не у всех.
Помню, когда с наступлением «дикого капитализма» в России начали закрываться заводы и шахты, рабочие перестали получать зарплату, их семьи голодали, но они все же упорно оставались в своих умирающих поселках, надеясь, что все как-нибудь рассосется, решится само собой. Не рассосалось. После дефолта 1998 года один финансист бросился с моста в Москва-реку и несколько вконец разоренных коммерсантов тоже кончили жизнь самоубийством. Полные сил, молодые, здоровые мужики. Почему?
Потому что жестко идентифицировали себя как бизнесмены и не видели другого выхода, не понимали, куда двигаться дальше.
Рассказывают, что индейцы Амазонки очень просто охотятся на крокодилов — они вкапывают нож острием вверх в месте, где крокодил вышел из реки, и гонят рептилию назад, в воду. Бедный крокодил всегда возвращается в реку тем же путем, которым из нее вышел. Он обречен уже только потому, что по-другому поступать не способен…
Управляющий не может довольствоваться одним решением.
— Когда я еду на машине 150 км из нашего дома в Ригу, я стараюсь выбирать новую дорогу (правда, выбор небольшой, но есть).
— И по латвийской столице тоже, в основном, передвигаюсь по-разному.
— Слушатели «Берега Силы», которые по заведенной у нас традиции гуляют со мной по Риге, знакомясь с этим удивительным городом, знают, что мне интереснее идти не по заранее намеченному маршруту, а куда глаза глядят.
— А если моя семья отправляется в путешествие по Европе — я, как правило, предпочитаю не ехать на машине сто раз езженным путем через пол-Латвии, Литву, Польшу… Я прилетаю на самолете в аэропорт, расположенный поближе к месту нашего общего интереса, и уже там кручусь за рулем автомобиля к своему удовольствию и к удовольствию своих родных.
Скажете: это натура. И я соглашусь. Но по прошествии лет, с постепенно пришедшим пониманием успешности для меня такой стратегии (а я считаю себя успешным человеком), сегодня это уже и осознанное стремление к разнообразию способов проживания жизни. Близко ли это вам, не знаю — но у меня от разнообразия возможностей рождается ощущение многокрасочности, полноты и силы. И безопасности тоже. Я перестаю чувствовать себя частью традиционной схемы, где нужно действовать только так, а не иначе, и, хорошо зная человеческую склонность «залипать» в когда-то испытанных и вроде бы доказавших свою эффективность программах (которые срабатывают часто, но не всегда), намеренно ломаю свои шаблоны.
Кстати, на тренировках бойцы восточных единоборств или спецназовцы порой привязывают, обездвиживая, себе руку или ногу и действуют только одной, либо прикрывают плотной повязкой один глаз — чтобы не только сохранить свою жизнь при любом повороте событий, но и резко расширить свой физический и психический арсенал.
Если ты умеешь что-то делать лишь одним способом, ты делаешь это плохо или не умеешь вообще, — твердо знают те, кто осваивает практическую психологию в нашем тренинговом центре.
Если тебе знакома только одна дорога, то, когда ее не станет, ты не сможешь добраться до нужного места.
Если ты говоришь на единственном языке, даже на так называемом языке международного общения, то не сумеешь договориться с огромным количеством людей (не случайно не владеющих русским иностранцев на Руси прозывали «немцами», то есть немыми).
Показатель мастерства и условие успеха в жизни — владение различными «языками», разными стратегиями.
Это были дурно пахнущие, угрюмые и драчливые подростки, уже со шрамами на коротко остриженных головах, оставленными время от времени выходящими из колоний их пьяными отцами и старшими братьями. Но для нас, детей интеллигенции, они были не только проблемой (эту проблему — не прятаться же по домам! — через синяки и мат, а все равно приходилось как-то решать), они были нашими товарищами по двору, а иногда и участниками наших игр.
Я учился в обычной средней школе среди мальчиков и девочек из рядовых семей, а после факультета журналистики уехал работать в Иваново, где моими героями стала рабочая и сельская молодежь. Но наряду с этим, как сотрудник газеты, я каждодневно имел дело с партийно-комсомольскими чиновниками и хозяйственниками, с инженерами и медиками, с учеными и художниками, с педагогами и журналистами.
У этих людей были свои привычки, традиции и способы самовыражения, они говорили на свойственных им языках — и я благодарен судьбе, что овладел этими языками. И у меня никогда не было проблем общения ни с дворником, ни с академиком.
Мой сын Александр, который считает старые советские песни «попсой», но с удовольствием ходит в кино на «Мстителей», потому что «сейчас это смотрят все», как-то заметил, что осваивать язык других людей прежде всего нужно, чтобы слиться с ними, раствориться среди них и… стать незаметным.
Вольному воля, но, конечно, в этом есть часть правды. Если мы и в самом деле желаем понять человека и быть понятыми им, нам нередко приходится, как говорят психологи, «присоединяться» к нему, забывать о своем «я», проявлять актерские таланты, преображаться и становиться другим — сохраняя при этом себя.
Понимаю, сыну явно не по душе пример его литературного тезки — Александра Чацкого из всем известной комедии А. Грибоедова «Горе от ума». Казалось бы, умный и честный юноша, бескомпромиссный обличитель рутины, фальши и приспособленчества. А чем все кончилось? У перпендикулярного великосветскому обществу героя друзей нет, а его невеста ушла к другому, близкому ей по духу… «Вон из Москвы! сюда я больше не ездок… Карету мне, карету!». И пошел искать по свету, «где оскорбленному есть чувству уголок». Но Чацкий как-то не заметил (и наши учителя литературы, зараженные вирусом фрондерства, тоже этого не замечали), что сам перед этим упорно оскорблял чувства и потенциальных друзей, и невесты, и всего уважаемого сообщества, куда его впустили по старой памяти. Мне этот юный невротичный скандалист, закономерно сочтенный в общественном мнении сумасшедшим, никогда не нравился.
Так что согласен: иной раз «раствориться», «стать незаметным» — дело хорошее. Но другая — не менее значимая — часть правды о пользе присоединении к мирам окружающих состоит в широчайших возможностях, которые оно открывает.
Для чего мы осваиваем все новые «языки», к чему стремимся? Вовсе не для того и не к тому, чтобы превратиться в другого и залипнуть в мимикрии. Мы стремимся, несмотря на все различия, стать единым целым с отличающимися от нас людьми и обрести в результате этого слияния доступ к иной реальности.
— Во-первых, открыть для себя пока неведомый опыт, мысли, чувства и состояния, которые могут нас обогатить.
— Во-вторых, приобщиться к новой для нас системе лиц и отношений, стать частью либо уже существующей, либо создаваемой нами самими новой общности (случайной тусовки, компании друзей, терапевтической группы, учебного или трудового коллектива, гражданской инициативы, политической организации, народа и т.п.), которая, по определению, обладает иными качествами и иными силами, чем в отдельности каждый из нас.
В итоге, благодаря совместным действиям, — клиенту психотерапевта стало лучше, школьники подготовили веселый праздничный концерт, картошка выкопана и уложена в овощехранилище (дома у нас сейчас, извините, уборка урожая), безответственные умники создали атомную бомбу, а политики и военные договорились ее не применять, участники авторского курса Надежды Владиславовой «На энергии счастья» в Европейском тренинговом центре «Берег Силы» напитались этой светлой энергией и на практике освоили, как помогать стать счастливее другим…
Есть и третья, поистине уникальная, возможность, возникающая с присоединением.
Это управление.
В НЛП присоединение называется «раппортом», потому что неотделимо от ведения (в том же смысле, что и «вести» машину). Раппорт — сильная позиция, в него и входят только для того, чтобы управлять. Управлять чем угодно: ситуацией, людьми, настроением, ценностными установками, здоровьем, жизнью — иначе говоря, системой. А управлять системой можно только в том случае, если ведущий присоединился к ней, стал ее частью. Причем, активным ее элементом.
Что значит «активным»?
Значит, имеющим цель, решительным, подвижным и способным к различным вариантам поведения. И, по возможности, незаметным.
В этом смысле меня поистине восхищает наш товарищ (надеюсь, он позволит мне называть себя так), во многих смыслах — коллега и один из лучших из известных мне коучей Филипп Гузенюк. Человек потрясающей работоспособности: 50 стратегических сессий по всему миру в год, индивидуальное консультирование, бесчисленные, и часто бесплатные, видеокурсы и вебинары в ЮТубе. Филипп — истинный управляющий, и учит управлению не только менеджеров, но и первых лиц крупного бизнеса. Но у каждого, кто общается с ним (а мы с женой наблюдаем Филиппа за работой довольно часто), создается впечатление, что встреча с тобой для него — подарок, что сейчас главный и авторитетный человек для него — ты, а выводы, к которым ты приходишь, слушая его, — это твои выводы.
В теории систем есть так называемый принцип необходимого разнообразия. Звучит он так: «Для успешного приспособления и выживания элементу системы требуется определенное количество гибкости, и эта гибкость должна быть пропорциональна возможным колебаниям неопределенности в остальной системе».
Колебаний и неопределенности у нас полно. А вот гибкости хватает не у всех.
Помню, когда с наступлением «дикого капитализма» в России начали закрываться заводы и шахты, рабочие перестали получать зарплату, их семьи голодали, но они все же упорно оставались в своих умирающих поселках, надеясь, что все как-нибудь рассосется, решится само собой. Не рассосалось. После дефолта 1998 года один финансист бросился с моста в Москва-реку и несколько вконец разоренных коммерсантов тоже кончили жизнь самоубийством. Полные сил, молодые, здоровые мужики. Почему?
Потому что жестко идентифицировали себя как бизнесмены и не видели другого выхода, не понимали, куда двигаться дальше.
Рассказывают, что индейцы Амазонки очень просто охотятся на крокодилов — они вкапывают нож острием вверх в месте, где крокодил вышел из реки, и гонят рептилию назад, в воду. Бедный крокодил всегда возвращается в реку тем же путем, которым из нее вышел. Он обречен уже только потому, что по-другому поступать не способен…
Управляющий не может довольствоваться одним решением.
— Когда я еду на машине 150 км из нашего дома в Ригу, я стараюсь выбирать новую дорогу (правда, выбор небольшой, но есть).
— И по латвийской столице тоже, в основном, передвигаюсь по-разному.
— Слушатели «Берега Силы», которые по заведенной у нас традиции гуляют со мной по Риге, знакомясь с этим удивительным городом, знают, что мне интереснее идти не по заранее намеченному маршруту, а куда глаза глядят.
— А если моя семья отправляется в путешествие по Европе — я, как правило, предпочитаю не ехать на машине сто раз езженным путем через пол-Латвии, Литву, Польшу… Я прилетаю на самолете в аэропорт, расположенный поближе к месту нашего общего интереса, и уже там кручусь за рулем автомобиля к своему удовольствию и к удовольствию своих родных.
Скажете: это натура. И я соглашусь. Но по прошествии лет, с постепенно пришедшим пониманием успешности для меня такой стратегии (а я считаю себя успешным человеком), сегодня это уже и осознанное стремление к разнообразию способов проживания жизни. Близко ли это вам, не знаю — но у меня от разнообразия возможностей рождается ощущение многокрасочности, полноты и силы. И безопасности тоже. Я перестаю чувствовать себя частью традиционной схемы, где нужно действовать только так, а не иначе, и, хорошо зная человеческую склонность «залипать» в когда-то испытанных и вроде бы доказавших свою эффективность программах (которые срабатывают часто, но не всегда), намеренно ломаю свои шаблоны.
Кстати, на тренировках бойцы восточных единоборств или спецназовцы порой привязывают, обездвиживая, себе руку или ногу и действуют только одной, либо прикрывают плотной повязкой один глаз — чтобы не только сохранить свою жизнь при любом повороте событий, но и резко расширить свой физический и психический арсенал.
Если ты умеешь что-то делать лишь одним способом, ты делаешь это плохо или не умеешь вообще, — твердо знают те, кто осваивает практическую психологию в нашем тренинговом центре.
Если тебе знакома только одна дорога, то, когда ее не станет, ты не сможешь добраться до нужного места.
Если ты говоришь на единственном языке, даже на так называемом языке международного общения, то не сумеешь договориться с огромным количеством людей (не случайно не владеющих русским иностранцев на Руси прозывали «немцами», то есть немыми).
Показатель мастерства и условие успеха в жизни — владение различными «языками», разными стратегиями.
ВЛАДИМИР ВЛАДИСЛАВОВ
